Робер Брессон - заметки о кинематографе
Кинематограф есть письмо при помощи движущихся образов и звуков.
Чем большими средствами располагаешь, тем менее способен правильно ими распорядиться.
Не быть в душе исполнителем. В каждом кадре добавлять щепотку новой соли к тому, что был придумано ранее. Выдумывать (и передумывать) на ходу.
Фильмы бывают двух видов: те, что прибегают к театральным средствам (актеры, мизансцены и т.д.), пользуясь камерой чтобы воспроизводить; и те, что пользуются средствами кинематографа и камерой чтобы творить.
Нет ничего фальшивые в фильме, чем естественный театральный тон, подражающий жизни и прилежно переписывающий заученные чувства.
В фильме, принадлежащем кинематографу, выразительность достигается соотношением кадров и звуков, а не мимикой, жестами и интонациями голосов (актерскими или нет). Такой фильм не анализирует и не объясняет. Он пересоздает.
Кадр должен изменяться от соприкосновения с другими кадрами подобно тому, как цвет меняется, соседствуя с другими цветами.
В фильме кинематографа кадры, как слова в словаре, обязаны своей силой и ценностью только своему расположению и соотношению.
Если отдельно взятый кадр ясно что-нибудь выражает, если он содержи интерпретацию, он не изменится от соприкосновения с другими кадрами. Он будет им неподвластен, и они будут неподвластны ему. Не будет ни действия, ни противодействия. Такой кадр окончателен и бесполезен в системе кинематографа.
Никакой музыки, будь то для сопровождения, для поддержки или для усиления. Вообще никакой музыки (кроме музыки исполняемой в кадре).
Будь уверен, что исчерпал все, что можно передать молчанием и неподвижностью.
Неуловимая связь самых разных, самых далеких друг от друга кадров – это и есть твое видение.
Пусть чувства влекут за собой события. Не наоборот.
Не позволять фоновому изображению (бульвары, площади, парки, метро) поглотить те лица, которые ты в нем снимаешь.
Звуковое кино изобрело тишину.
Небольшой сюжет может стать поводом к многочисленным и глубоким сочетаниям. Избегай слишком обширных или слишком далеких тем, где ничто не указывает, что ты сбился с пути. Или же выделяй в них только то, что имеет отношение к твоей жизни и что ты знаешь по собственному опыту.
Исследуй свои ощущения. Рассматривай их содержимое. Не анализируй их, облачая в слова. Переводи их в родственные кадры, равноценные звуки. Чем они четче, тем более определен твой стиль. (Стиль: все, кроме техники).
Фильм должен быть подобен тому, что ты видишь с закрытыми глазами. (В кажды отельным миг, ты должен иметь способность видеть и слышать его целиком).
Предназначенное для глаз не должно дублироваться тем, что предназначено ушам.
Если глаз покорён, но нужно ничего или почти ничего не давать слуху. Никто не может одновременно смотреть в оба и обратиться в слух. И наоборот – если слух покорён, ничего не давать глазу.
Если звук может заменить кадр, удалить или нейтрализовать кадр. Слух обращен более вовнутрь, глаз – вовне.
Звук никогда не должен подпирать изображение, а равно и изображение не должно подпирать звук.
Если звук – обязательное дополнение кадра, отдать предпочтение либо звуку, либо изображению. На равных они вредны или уничтожают друг друга, так говорят о цветах.
Звук и изображение должны не помогать друг другу, а действовать по очереди, наподобие эстафеты.
Когда обращается только к зрению, не терпится уху, и наоборот. Пользуйся их нетерпением. Сила кинематографа, обращенного к обоим чувствам регулируемым образом.
Глаз (обычно) поверхностен, ухо – глубокомысленно и изобретательно. Свисток локомотива вызывает к жизни видение целого вокзала.
Когда не знаешь, что ты делаешь, и при этом делаешь лучшее (из возможного) – это и есть вдохновение.
Явные трэвеллинги и панорамирования не соответствуют движениям глаза. Они отделяют глаз от тела. (Не работать камерой, как веником).
Пусть причина идет за следствием, а не сопровождает его или предшествует ему.
Приучить зрителя угадывать целое, когда показываешь лишь часть. Заставить угадывать. Продубить желание угадывать.
Нашим глазам и ушам нужен не правдоподобный персонаж, а личность во всей своей подлинности.
Сколько же фильмов все показывают и все растолковывают, тогда как зритель готов прежде всего чувствовать, а затем понимать.
Будущее кинематографа принадлежит породе молодых одиночек, снимающих на последние гроши и не попадающихся в ловушку профессиональной материальной рутины.
Зритель не знает, чего хочет. Навяжи ему твои желания, твою чувственность.
Стремись вызвать у зрителя слезы не слезами натурщиков, а тщательно подобранными звуками и кадрами, каждый из которых оказывается точно на своем месте.